From Kinbote’s note to Line 80:
He [Charles the Beloved] awoke to find her [Fleur de Fyler] standing with a comb in her hand before his—or, rather, his grandfather’s—cheval glass, a triptych of bottomless light, a really fantastic mirror, signed with a diamond by its maker, Sudarg of Bokay.
From Index to PF:
Sudarg of Bokay, a mirror maker of genius, the patron saint of Bokay in the mountains of Zembla, 80; life span not known.
Sudarg of Bokay is Yakob Gradus backwards. Gradus is Russian for “degree.” In his memoir essay on Bryusov (included in Necropolis, 1939) Hodasevich speaks of Bryusov's collaboration with the Bolshevists and mentions nadezhda (hope) and gradusy (degrees):
Брюсову представлялось возможным прямое влияние на литературные дела; он мечтал, что большевики откроют ему долгожданную возможность «направлять» литературу твёрдыми административными мерами. Если бы это удалось, он мог бы командовать писателями, без интриг, без вынужденных союзов с ними, — единым окриком. А сколько заседаний, уставов, постановлений! А какая надежда на то, что в истории литературы будет сказано: «в таком-то году повернул русскую литературу на столько-то градусов».
…And what a hope that in the history of literature it will be said: “in the year of grace so-and-so he [Bryusov] has turned Russian literature to so-and-so many degrees.”
Bryusov is the author of Zerkalo teney (“The Mirror of Shadows,” 1912). In his Epistle to Bryusov (Valeriyu Bryusovu, 1912) Alexander Blok mentions this collections of Bryusov’s poetry:
(При получении «Зеркала теней»)
И вновь, и вновь твой дух таинственный
В глухой ночи́, в ночи пустой
Велит к твоей мечте единственной
Прильнуть и пить напиток твой.
Вновь причастись души неистовой,
И яд, и боль, и сладость пей,
И тихо книгу перелистывай,
Впиваясь в зеркало теней…
Пусть, несказа́нной мукой мучая,
Здесь бьётся страсть, змеится грусть,
Восторженная буря случая
Сулит конец, убийство — пусть!
Что жизнь пытала, жгла, коверкала,
Здесь стало лёгкою мечтой,
И поле траурного зеркала
Прозрачной стынет красотой…
А красотой без слов повелено:
«Гори, гори. Живи, живи.
Пускай крыло души прострелено —
Кровь обагрит алтарь любви».
There is a hope that, after Kinbote’s suicide, V[sevolod] Botkin (Shade + Kinbote + Gradus) will be “full” again.
Alexey Sklyarenko