In his "king's speech" Waltz compares the world to a
problem with many unknowns and mentions zhivaya iskra iksa (the
live spark of 'x') that suddenly flashed helping him to solve this
problem:
Вальс. Отрадный труд! Давно над миром
вашим, -- как над задачей, столько содержащей неясных данных,
чисел-привидений, препятствий и соблазнов для ума, что ни решить, ни
бросить невозможно, -- давно я так над вашим миром бился, покуда вдруг живая
искра икса не вспыхнула, задачу разрешив. Теперь мне ясно всё. Снаряд мой тайный
вернее и наследственных венцов, и выбора народного, и злобы временщика, который
наяву за сны свои, за ужас ночи мстит. Моё правленье будет мирно. Знаю, --
какой-нибудь лукавый умник скажет, что, как основа царствия, угроза -- не то,
что мрамор мудрости... Но детям полезнее угроза, чем язык увещеваний, и
уроки страха -- уроки незабвенные... Не проще ль раз навсегда запомнить, что за
тень непослушанья, за оттенок тени немедленное будет наказанье, чем всякий раз в
тяжёлых книгах рыться, чтобы найти двусмысленную справку добра и
мудрости? Привыкнув к мысли, простой, как азбука, что я могу
строптивый мир в шесть суток изничтожить, всяк волен жить как хочет, --
ибо круг описан, вы -- внутри, и там просторно, там можете свободно
предаваться труду, игре, поэзии, науке... (Act Two)
According to Waltz, he can destroy the shrewish world in six
days (the time it took God to create the world).
In "The Event" Lyubov', who six years ago married the portrait
painter Troshcheykin, complains that she lost six years of her
life:
Вера. Да, я знаю. Я бы на твоем месте
давно развелась.
Любовь. Пудра у тебя есть? Спасибо.
Вера. Развелась бы,
вышла за Рёвшина и, вероятно, моментально развелась бы
снова.
Любовь. Когда он прибежал сегодня с фальшивым видом
преданной собаки и рассказал, у меня перед глазами прямо вспыхнуло всё, вся моя
жизнь, и, как
бумажка, сгорело. Шесть никому не нужных лет. Единственное
счастье -- был ребёнок, да и тот помер. (Act
One)
As she speaks to her sister Vera, Lyubov' mentions
her little son who died three years ago, at the age of
two.
Любовь. Перестань,
перестань, перестань... Ты меня сама вовлекаешь в какую-то мутную, липкую,
пошлую обстановку чувств. Я не хочу! Какое тебе дело до меня? Алёша лезет
со своими страхами, а ты со своими. Оставьте меня. Не трогайте меня. Кому
какое дело, что меня шесть лет медленно сжимали и
вытягивали, пока
я не превратилась в какую-то роковую уездную газель -- с глазами и больше
ни с чем? Я не хочу. И главное, какое ты имеешь право
меня
допрашивать? Ведь тебе решительно всё равно, ты просто входишь в ритм и
потом не можешь остановиться... (Act Three)
In "The Waltz Invention" Waltz interrupts his king's speech to
ask Grib why is he playing with a toy automobile:
Вальс. Покончено со
старым, затхлым миром! В окно времён врывается весна. И я,
стоящий ныне перед вами, -- вчера мечтатель нищий, а сегодня всех
стран земных хозяин полновластный, -- я призван дать порядок новизне и к выходам
сор прошлого направить. Отрадный труд! Можно вас спросить, -- я вашего имени не
знаю...
Граб. Это Гриб.
Вальс. ...можно спросить вас, Гриб, почему вы
держите на столе этот игрушечный автомобиль? Странно...
Гриб. Я ничем не
играю, вот могут подтвердить...
Вальс. Так вы его сейчас спрятали под
стол. Я отлично его видел. Мне даже показалось, что это именно тот, красный, с
обитым кузовком, который у меня был в детстве. Где он? Вы только что катали его
по столу.
Гриб. Да нет, клянусь...
Голоса. Никакой игрушки нет... Гриб не
врёт. Честное слово...
Вальс. Значит, мне почудилось.
Министр.
Продолжайте, продолжайте. Ожидание вашего решения невыносимо. (Act
Two)
It seems to Waltz that it is the same little
red automobile with worn out body that he had in childhood. According to
Grib, he has no toy. Everybody confirms Grib's words.
According to Grib (the architect whom Waltz wants to build a
fairy tale palace in Palmora), he is not volshebnik (a
magician):
Гриб. Вам нужен
дворец.
Вальс. Да, дворец. Отлично. Я люблю громадные, белые,
солнечные здания. Вы для меня должны построить нечто сказочное, со сказочными
удобствами. Колонны, фонтаны, окна в полнеба, хрустальные потолки... И вот
ещё, -- давняя моя мечта... чтоб было такое приспособление, -- не знаю,
электрическое, что ли, -- я в технике слаб, -- словом, проснёшься,
нажмёшь кнопку, и кровать тихо едет и везёт тебя прямо к ванне... И ещё я хочу,
чтоб во всех стенах были краны с разными ледяными напитками...
Всё это я давно-давно заказал судьбе, -- знаете, когда жил
в душных, шумных, грязных углах... лучше не вспоминать.
Гриб. Я
представлю вам планы... Думаю, что угожу.
Вальс. Но главное, это должно
быть выстроено скоро, я вам даю десять дней. Довольно?
Гриб. Увы, одна
доставка материалов потребует больше месяца.
Вальс. Ну, это -- извините.
Я снаряжу целый флот. В три дня будет доставлено...
Гриб. Я не
волшебник. Работа займёт полгода, минимум. (Act Three)
In VN's story Volshebnik ("The Enchanter," 1939) the
protagonist (who is compared to the wolf in Charles Perrault's Little
Red Riding Hood) is ready to give anything - a bagful of rubies, a
pailful of blood - for possessing the girl:
И за всё это, за жар щёк, за двенадцать пар
тонких рёбер, за пушок вдоль спины, за дымок души, за
глуховатый голос, за ролики и за серый денёк, за то
неизвестное, что сейчас подумала, неизвестно на что посмотревши с моста... Мешок
рубинов, ведро крови -- всё что угодно...*
As she speaks to Vera, Lyubov' mentions Troshcheykin's young
dreams and vyodra kraski (the pailfuls of paint):
Любовь. Да, слёзы, озноб... Уехал по делам
на два месяца, а тут подвернулся Алёша, с мечтами, с вёдрами краски.
Я притворилась, что меня закружило, -- да и Алёши было как-то жаль. Он был
такой детский, такой беспомощный. И я тогда написала это ужасное
письмо Лёне: помнишь, мы смотрели с тобой посреди
ночи на почтовый ящик,
где оно уже лежало, и казалось, что ящик разбух и сейчас
разорвется, как бомба. (Act One)
According to the Colonel, Waltz is a madman whom his costume
and "that quick look of a wolf" betray. The Minister rings up general Berg
and learns from him about Perrault's death last night (according to Berg, poor
old Perrault died in his sleep).
According to
Lyubov', Barboshin (the private detective hired by Troshcheykin to protect
himself from Barbashin) is mad. Surprised by Barboshin's
medieval costume on the photograph, Lyubov' asks her mother: "What is it, King
Lear?" In "The Enchanter" the protagonist mentally compares himself to King
Lear and his step-daughter, to little Cordelia:
Так они будут жить – и смеяться, и читать книги, и дивиться
светящимся мухам, и говорить о цветущей темнице мира, и он будет рассказывать, и
она будет слушать, маленькая Корделия, и море поблизости будет дышать под луной
– и чрезвычайно медленно, сначала всей чуткостью губ, затем всей их тяжестью,
вплотную, всё глубже, только так, в первый раз, в твоё воспалённое сердце, так,
пробиваясь, так, погружаясь, между его
тающих краёв...
According to A. Dolinin, the protagonist in "The Enchanter" is
a gemologist. Anyway, he is otsenshchik graney i igry (a
valuer of facets and of their interplay):
По тому же, с каким религиозным понижением
голоса она ему показывала старые твёрдые фотографии, где в разных, более или
менее выгодных, позах была снята девушка в ботинках, с круглым полным лицом,
полненьким бюстом и зачёсанными со лба волосами (а также
свадебные, где неизменно присутствовал жених, весело удивлённый, со странно
знакомым разрезом глаз), он догадывался, что она тайком обращалась к бледному
зеркальцу прошлого, чтобы
выяснить, чем же она могла теперь
заслужить мужское внимание -- и, должно быть, решила, что зоркому зрению,
оценщику граней и игры, всё видны следы
её былой миловидности (ею, впрочем, преувеличенные) и станут
ещё видней после этих обратных смотрин.
According to Troshcheykin, there is a connection (perceived in Othello
by Shakespeare) between precious stones and Negro blood: