Добро ещё,
если бы он нас питал той жалкой истиной, которую некогда
вычитал у каких-то площадных софистов; он питает нас шелухой этой истины, и
образ мышления, который требуется от нас, построен не просто на
лжемудрости, а на обломках и обмолвках её.
There would be some excuse if he fed us the shoddy maxims he
had once gleaned from reading sophists of the most banal kind, but he feeds us
the chaff of those truths, and the manner of thinking required of us is based
not simply on false wisdom, but on its rubble and stumblings. (Tyrants
Destroyed, chapter 4)
Oblomki and obmolvki ("rubble and stumblings") both
begin with ob. And so does obman (deception; fraud; illusion;
delusion), a word that rhymes with tiran (tyrant). In Pushkin's poem
Geroy ("The Hero," 1830) the Poet says:
Тьмы низких истин мне дороже
Нас возвышающий
обман...
Оставь герою сердце! Что же
Он будет без него?
Тиран...
More than a
myriad of low truths
I value the
Delusion [obman] that exalts us.
Leave the
hero his heart! Without it
what would
he be? A tyrant!
There is
ob in Sobytie ("The Event," 1938) and in
Izobretenie Val'sa ("The Waltz Invention," 1938), VN's
plays written immediately before Istreblenie tiranov (Tyrants
Destroyed, 1938). In my article "Igra snov v p'yesakh Nabokova
Sobytie i Izobretenie Val'sa i v ego rasskaze Istreblenie
tiranov" ("The Dream Play in Nabokov's Comedies The
Event and The Waltz Invention and in his Story Tyrants
Destroyed") I suggest that Tyrants Destroyed is the central part
of a triptych of which The Event and The Waltz Invention are
two panels.
In the
telemor-into-telega anagram in my previous post there are Nabokov and
obman.
Btw., in
Moya rodoslovnaya ("My Pedigree," 1830), a poem whose composition was
provoked by Bulgarin's coarse article in the Northern Bee, Pushkin
calls himself rodov dryakhleyushchikh oblomok ("a broken fragment of
ancient families").
In his poem
K nim ("To Them," 1829) Vyazemski asks his literary opponents to clean
their eyes with truth ("istinoy prochistite glaza"). In a letter of the
end of January, 1830, to Vyazemski Pushkin calls this poem
elegicheskaya ebyona mat' ("an elegiac f-d
mother"):
Я напечатал твоё "К ним" противу воли
Жуковского. Конечно, я бы не допустил к печати ничего слишком горького, слишком
озлобленного. Но элегическую <ебёну-мать> позволено сказать, когда
невтерпёж приходится благородному человеку.
I published your [poem] To Them against Zhukovski's
will. Of course, I would have never admitted for publication anything
too bitter (nichego slishkom gor'kogo), too embittered
(slishkom ozloblennogo). But when a noble man can not stand it any
longer, one is allowed to say an elegiac "f-d
mother."
At the
beginning of The Waltz Invention the Colonel tries to remove a
speck from the eye of the Minister of War:
Кабинет военного министра. В окне вид
на конусообразную гору. На сцене, в странных позах, военный министр и его личный
секретарь.
Полковник. Закиньте голову ещё немножко. Да
погодите -- не моргайте... Сейчас... Нет, так ничего не вижу. Ещё
закиньте...
Министр. Я объясняю вам, что -- под
верхним веком, под верхним, а вы почему-то лезете под
нижнее.
Полковник. Все осмотрим.
Погодите...
Министр. Гораздо левее... Совсем в углу...
Невыносимая боль! Неужели вы не умеете вывернуть веко?
Полковник. Дайте-ка ваш платок. Мы это
сейчас...
Министр. Простые бабы в поле умеют так лизнуть
кончиком языка, что снимают сразу.
Полковник. Увы, я горожанин. Нет, по-моему --
всё чисто. Должно быть, давно выскочило, только пунктик ещё
чувствителен.
Министр. А я вам говорю, что колет
невыносимо.
Полковник. Посмотрю ещё раз, но мне кажется, что
вам кажется.
Министр. Удивительно, какие у вас
неприятные руки...
Полковник. Ну, хотите -- попробую
языком?
Министр. Нет, -- гадко. Не мучьте
меня.
Полковник. Знаете что? Садитесь иначе, так
света будет больше. Да не трите, не трите, никогда не нужно
тереть.
Министр. Э, стойте... Как будто
действительно... Да! Полегчало. (Act One)
According to Waltz, in his youth he got something in his eye
and for a month saw everything in bright rosy light, as if he were looking
through a stained glass:
Вальс. В ранней молодости я засорил глаз,
-- с весьма неожиданным результатом. В продолжение целого месяца я всё
видел в ярко-розовом свете, будто гляжу сквозь цветное окно. Окулист, который, к
сожалению, меня вылечил, назвал это оптическим заревом. Мне сорок лет,
я холост. Вот, кажется, всё, что могу без риска сообщить вам из своей
биографии. (ibid.)
The main character in The Event, the portrait painter Aleksey
Maksimovich Troshcheykin, is a namesake of Gorky (whose penname means "bitter"),
the author of Mat' ("Mother," 1906), the novel highly praised by Lenin
and Stalin. In Tyrants Destroyed the narrator is a humble teacher of
drawing in a provincial high school.
Alexey Sklyarenko