Увы! Что б ни сказал потомок
просвещённый,
всё так же на ветру, в одежде оживлённой,
к своим же Истина
склоняется перстам,
с улыбкой женскою и детскою заботой
как будто в
пригоршне рассматривая что-то,
из-за плеча её невидимое нам.
(Alas! In vain historians pry and probe:
The same wind blows, and in the same live robe
Truth bends her head to fingers curved cupwise;
And with a woman's smile and a child's care
Examines something she is holding there
Concealed by her own shoulder from our eyes. The
Gift, Chapter Four)
Truth examines her own reflection in the mirror she
holds in her hand. VN must be thinking (and/or wants us to
think) of The Allegory of Truth, a statue in the Letniy
Sad (Le Jardin d'Eté) in St. Petersburg:
Onegin's tutor, Monsieur l'Abbé took his pupil to the Letniy
Sad for walks (EO, One: III: 14). Onegin and his creator are mentioned
in The Gift's last paragraph (written in the Onegin stanza
patterned on a sonnet*):
Прощай-же, книга! Для видений -- отсрочки
смертной тоже нет. С колен
поднимется Евгений, -- но
удаляется поэт. И всё-же слух не может сразу
расстаться с музыкой,
рассказу дать замереть... судьба сама ещё звенит, -- и
для ума внимательного
нет границы -- там, где поставил точку я: продлённый
призрак бытия синеет за
чертой страницы, как завтрашние облака, -- и не
кончается
строка.
Good-bye, my
book! Like mortal eyes, imagined ones must close some day. Onegin from his knees
will rise - but his creator strolls away. And yet the ear cannot right now part
with the music and allow the tale to fade; the chords of fate itself continue to
vibrate; and no obstruction for the sage exists where I have put The End: the
shadows of my world extend beyond the skyline of the page, blue as tomorrow's
morning haze - nor does this terminate the phrase.
*Chapter Four of The Gift (Fyodor's book on
Chernyshevski) is a spiral within a sonnet.
Alexey
Sklyarenko
