Многим
русским кажется, что в повседневной жизни они то и дело сталкиваются с
отголосками Гоголя и Достоевского. Я везде вижу Набокова. Недавно в
одном из торговых центров Гонконга в магазине аксессуаров я обнаружила
первое издание набоковской «Лолиты», выставленное рядом с ярко-зеленой
кожаной сумочкой. В континентальный Китай я ехала, чтобы читать лекции
о пропаганде и политике, но по прибытии я обнаружила, что российские
политика и пропаганда, о которых кричат заголовки западной прессы, не
так уж интересны китайцам.
С
уважением относясь к Владимиру Путину, который, по их мнению, был
совершенно прав, занявшись восстановлением величия государства
российского, китайцы не считают, что могут многому научиться у
современной России. «Владимир Путин может и должен предпринимать все,
что считает нужным ради укрепления государства и пресечения манипуляций
Запада, — уверен один из профессоров Института России Пекинской
академии наук. — Но откровенно говоря, наш “коммунизм” оказался куда
эффективнее вашей “демократии” и в экономическом плане (членство в ВТО,
например), и в области модернизации (города будущего, скоростные
поезда). При этом мы успешно противостоим попыткам дезинтеграции и
идеологическому доминированию Запада».
По
плану я должна была говорить о сравнительных особенностях российской,
американской и китайской политики и пропаганды. Но план изменился, как
только хозяева обнаружили, что я разрабатываю золотую жилу творчества
Набокова — в этом году выходит моя книга «Воображая Набокова». То, что
в гонконгском торговом центре я наткнулась на «Лолиту», не случайность.
Высокая культура и высокая мода равно значимы в современном Китае. В
Пекине и Шанхае Набоков приобрел, можно сказать, статус поп-звезды, и я
была вынуждена по просьбе аудитории дополнять свои лекции набоковскими
экскурсами.
После моей лекции в Пекине «Приближаясь к Набокову» сообщество его
поклонников Duban.com
настаивало, чтобы я подписала китайский перевод одной из книг Набокова.
Кощунство, конечно, но в рамках поп-культуры, наверное, приемлемо: они
почувствовали меня близким по духу человеком, особенно после того, как
я объяснила, что мои отношения с Набоковым отнюдь не академические, а
разновидность любви.
Дело не только в
эстетических и стилистических открытиях писателя: я люблю Набокова за
то же, за что большинство русских любят свою литературу: за умение
«глаголом жечь сердца людей». Для меня Набоков — не классик прошлого, а
самый актуальный автор в контексте политических изменений, происходящих
в современной ему России (или, если на то пошло, любой страны,
находящейся в переходном периоде). «Не в моих привычках демонстрировать
свои политические убеждения», — не раз говорил Набоков. Но он крайне
важен для сегодняшней России, поскольку равно знаком и с
коллективистским прошлым традиционной России, и с современным миром,
где доминируют индивидуализм и капитализм западного типа.
Отвергая
традиционных для русской литературы героев, «за всех виноватых»
страдальцев социальной среды, Набоков реинтерпретирует традиции
российской литературы. В романах «Ада» и «Пнин» он переписывает русский
мир в американский, предсказывая политическую судьбу России за полвека
до освобождения от коммунизма и начала трудного перехода к
капиталистической культуре индивидуализма и конкуренции. Набоков
переносит русских в современность, где акцент делается не на личных
страданиях или социальной жизни, а на построении собственной счастливой
судьбы.
После
краха коммунизма в 1991 г. россияне с их новоприобретенным
индивидуализмом могли бы найти свои черты в Кинботе и Пнине, которым
пришлось пережить испытание интеграцией в американскую жизнь. Но для
многих в России это оказалось слишком тяжелым испытанием. И захотелось
вернуться к привычным моделям — к вышедшему из советских времен Путину
или Достоевскому, защитнику русской особости.
Китайцы
иначе относятся к современности и читают книги Набокова, постигая с их
помощью сложнейшее из искусств — как быть индивидуальностью, жить для
себя и полагаться на свои силы в построении счастья.
За
тридцать лет, прошедших со времен культурной революции, Китай усвоил
множество, если не большинство, достижений западного капитализма — от
фондового рынка и «Макдоналдса» до классической музыки и литературы. Со
скоростью, возможной только в научной фантастике, Китай присвоил все
это и поставил на службу «новому Китаю», по чьим стопам мы все, может
быть, скоро последуем на очередном витке истории, на деле подтверждая
слова Набокова о том, что «подлинно современный мир — это мир,
создаваемый художником, это его мираж, становящийся новым миром».
Автор —
профессор международных отношений Университета «Новая школа» (New
School, Нью-Йорк), автор книги «Воображая Набокова: Россия между
искусством и политикой».