В доме на Большой Морской, 47, недавно состоялась международная конференция, посвященная одному из самых видных писателей ХХ века.


- Научная деятельность музея Набокова началась давно, - рассказывает директор музея Татьяна Пономарева, - с первых лет существования мы проводим ежегодные Набоковские чтения. Они проходят традиционно в апреле, приурочены ко дню рождения писателя. Эти конференции носят локальный характер, их трудно причислить к международным. Тут собираются и профессиональные исследователи творчества Набокова, и те, кто располагают интересными материалами, но не являются академическими исследователями. Обычно во время этих чтений открываются интересные выставки, показываются новые спектакли по произведениям Набокова. Словом, апрельские чтения проходят по широкой общедоступной программе.
- А Набоковские конференции?..
- Их было всего две. Последняя, очень представительная, состоялась в 2002 году и была посвящена в основном англоязычному творчеству Набокова. Нынешняя, недавно окончившаяся - третья. Она, как можно догадаться, касается, напротив, того, что было написано Набоковым на русском языке. Причем не только в течение европейского периода, но и американского. Ведь Набоков, переехав в 1940 году в Америку, не перестал писать по-русски. Как известно, он в ту пору не перевел, а, скорее, переписал "Лолиту", "Другие берега", продолжал писать стихи и рецензии... Тема конференции звучала так: "Владимир Набоков и литература русской эмиграции". Дело в том, что эта тема - положение Набокова в контексте литературы русской эмиграции - очень мало изучена. Да, как ни странно, хотя русским зарубежьем занимаются многие исследователи, но роль и место Набокова в этом контексте известна мало. Тут сказывается и его собственная позиция. Он много раз высказывался о том, что не принадлежит ни к какому направлению, ни к какой группе, он сам по себе, вне круга. Своих современников-писателей он называл собратьями по правописанию. Это потому, что советские писатели в ту пору писали уже по правилам новой орфографии, а писатели зарубежья продолжали пользоваться дореволюционным правописанием. Но как выяснили исследователи, и это звучало неоднократно на нашей конференции, Набоков преувеличивал свою непринадлежность ни к каким направлениям и течениям. Особенно в ранний берлинский период он очень активно участвовал в жизни нескольких литературных объединений. Печатался постоянно в изданиях русской эмиграции, рецензировал произведения своих "собратьев по правописанию". Тема очень интересная и малоизученная. Какое положение занимал Набоков, что позволило ему еще в 30-е годы получить признание первого писателя русского зарубежья?
В конференции участвовали ученые Москвы и Петербурга, много иностранных исследователей. Интересные доклады, основанные на интерпретации новых материалов, следовали один за другим. Надеемся, что нам удастся выпустить сборник, где эти доклады будут опубликованы. Уверена, что они будут интересны не только набоковедам, но и широкому кругу читателей.
- Какое из выступлений произвело наибольшее впечатление?
- Безусловно, значительным оказался доклад Александра Долинина. Он был основан на новой интерпретации известного текста - пародии Набокова на Цветаеву. Эта пародия часто вызывала недоумение. Непонятно было, зачем она Набоковым написана, с какой целью? Долинин в качестве примеров привлек стихи официозных советских поэтов, которые славили Сталина, и доказал, что пародия Набокова метила не столько в Цветаеву, сколько в общий стиль вот такой "государственной" поэзии. Оказывается, Набоков был неплохо знаком с творчеством этих поэтов. Вообще, и из других докладов следует, что автор "Лолиты" не был оторван не только от России вообще, но и от советского литературного процесса.
Далее отмечу доклад Бориса Аверина, название которого звучит очень фундаментально: "Физико-математические координаты у Набокова". Тут то же самое, что и с литературой. Набоков пристально следил за новыми научными открытиями, за серьезной научно-популярной литературой, в том числе и за работами советских ученых, результаты которых переводились на Западе.
А Геннадий Мартынов исследовал взаимоотношения творчества Набокова и советской цензуры. Проанализировал отклики на произведения Набокова в советской печати. Оказывается, их было очень много. Во всяком случае, больше, чем принято думать. Советская печать пристально следила и за "литературными врагами" советской власти.
Много неожиданного обнаружилось и в публикации в журнале "Звезда" переписки супругов Набоковых с Карлом и Элендеей Профферами, основателями знаменитого американского издательства "Ардис", печатавшего произведения русских писателей, в том числе и Набокова. С этой любопытнейшей перепиской, которая длилась не одно десятилетие, нас познакомил главный редактор "Звезды" Андрей Арьев. В этой переписке обсуждается не только публикация текстов Набокова в "Ардисе", но и текущий литературный процесс, и положение писателей-диссидентов в СССР. Выясняется, что Набоковы многим помогали материально, даже посылали через Профферов теплые вещи...
Ну и, наконец, доклад нашего гостя профессора Дональда Джонсона из Университета штата Калифорния о связи двух произведений Набокова - позднего романа "Ада" и раннего творчества. Но о содержании и смысле своего доклада, я думаю, гораздо лучше профессор расскажет сам.
- Прежде чем говорить о ваших исследованиях, профессор, пожалуйста, несколько слов о современном набоковедении.
Дональд Джонсон:
- Центр тяжести современного набоковедения сейчас переместился из Америки в Россию. В Петербург. И это правильно, так и должно быть.